Барин гневаться изволит - примерно так можно было бы описать состояние Ольгерда, размашисто шагающего по коридору в направлении своего кабинета.  Давно Хладовец не был так взбешен: безалаберность коллег из Дружины неимоверно поражала и выводила из себя до состояние "всех убью - один останусь". Лишь усилием воли ведьмак сдерживал бушующую магию, что стремилась вырваться из-под контроля и обрушить пару-тройку зданий - как минимум. Однако учинять разгром собственных казарм - не самое продуктивное времяпрепровождение, да и Георгий Евстегнеевич не обрадуется архитектурным перестановкам.
Предчувствуя беду, навы старались не попадаться на глаза злющему некроманту, поэтому никто не видел несколько пятен, темнеющих на черном кителе, и кровоточащую царапину на щеке. Сам же Олли не обращал внимания на такие мелочи, да и адреналин, бегущий по венам, мешал заметить, что тварь -таки его зацепила. Чуть ли не пинком распахнув дверь кабинета, захлопнул ее с грохотом, оповещая оставшихся в неведении, что шеф нынче не в духе. Ну еще бы, все немногочисленные сотрудники на дежурствах, и тут внезапно Дружина передает срочный вызов - пришлось идти самому. Для полного счастья не хватало нарваться на ламию, что собственно и произошло. Было бы гораздо легче, если бы коллеги хоть классификацию чудища правильно определили, да куда там! Мало того, как работа была сделана, оказалось, вызов не был согласован с руководством и чернокнижнику грозит служебное разбирательство за самоуправство. Пожалуй, тот капитан надолго запомнит удар латной перчатки, стерший наглую ухмылочку - перелом челюсти кретину обеспечен. За такое не грех и пострадать. Слабое подобие справедливости, но что поделать.
Оскалившись, маг оперся ладонями о тяжелый стол: оказывается он так и не снял экипировку. Вдох-выдох, и можно отстегивать снаряжение, ставить оружие на стойки-полки за темную штору. Глава некромантов не хранил свое оружие в арсенале, поскольку оно изготавливалось на заказ и требовало особого ухода и условий содержания.   
Правый кулак врезался в поверхность стола, а левая ладонь накрыла лицо: так нельзя, такое поведение не достойно взрослого человека, руководителя отдела. Тем более, когда отношения между Домами довольно натянуты. Скандал - самое последнее, что нынче нужно темным, а Ольгерд сделал все в лучшем виде, чтобы его создать. Сегодня явно не его день.

Отредактировано Ольгерд Хладовец (2017-02-24 17:23:21)

Нормальный человек, скрытый за холодной фамилией, нынче был страшнее тысячи бесов, и разил всю округу ядовитым взглядом, переполненным ненавистью. Некроманты были нужны Китежу, вот только город одной рукой это признавал, а другой держал за спиной кинжал, чтобы всадить в шею позволившему себе беспечное доверие обладателю темного дара. Хваленое равенство раз за разом оказывалось мифическим и эфемерным. И это раздражало. Подобная двуличность и лицемерие преследовали Хладовца с самого детства. Возможно, отчужденность не стала психологической травмой, но разделение мира на "мы" и "они" обозначила достаточно четко. Мало кто не вписывался в это довольно-таки категоричное разделение мира, вот их медик, Святослав Державин, вообще с непринужденной естественностью сломал все шаблоны и с удовольствием потоптался на обломках. Этот целитель прямо обожал лезть в самое жесть и жуть, потому что именно там был больше всего нужен. Опасность быть погрызенным темным даром Славу ничуть не пугала, вероятно, он воспринимал подобное как меньшее зло, или вынужденные неудобства.
Вот и сейчас волшебник ворвался в кабинет вихрем свежего ветра, пытающегося разогнать грозовой фронт, упорно генерирующий торнадо и прочие атмосферные непотребства.
- Ты невовремя, - мрачно процедил ведьмак, оборачиваясь и сурово глянув на незваного гостя.
Вот не мог он найти более удачного момента? Человеку со способностями эмпата противопоказано находится к источнику сильных эмоций, коим нынче являлся  нав Хладовец.
- Нав Державин, покиньте помещение и потрудитесь вернуться на свое рабочее место.
Олли должен был сам совладать со своим гневом, а потом, может быть направить письмо с соболезнованиями Дружине. Ну последнее - только если Ойра-Ойра настоятельно рекомендует, а так - перебьются. Только теперь глава отдела заметил, что, оказывается, и впрямь ранен. Сдвинув бумаги, Ольгерд присел на многострадальный стол и отмахнулся от сослуживца.
- Уходи, Слава, - мужчина потер ладонями лицо, более - менее беря под контроль злость, ибо ну при всем желании не мог нав рычать на подчиненного, целитель казался слишком хрупким, чтобы выдержать чужой гнев, - я сам с этим разберусь.
Даже это уменьшительно-ласкательное сокращение имени - только Георгий Евстегнеевич и вот этот невозможный человек себе позволяли подобную вольность. Впрочем, у Святослава многое получалось само собой, с поразительной естественностью - оставалось только смириться, тем более, что отторжения не возникало, наоборот, было в таком общении что-то умиротворяющее. Вот только сейчас подобное - неуместно.

Отредактировано Ольгерд Хладовец (2017-02-25 03:21:01)

Попытки выставить вон сотрудника оказались бесполезными, ведь Святослав не менее упрям, нежели сам Ольгерд, но в отличие от ведьмака, его упрямость не агрессивна, а текуча словно вода. И самое забавное, что тактика "не мытьем, так катаньем" отлично срабатывает в отношении Хладовца, которому в принципе и крыть-то нечем обоснованный подход; остается смириться и действительно позволить целителю делать непосредственную работу. Кроме того, колдуну всегда хотелось знать, как ощущают свой дар светлые, что чувствуют, используя силу и насколько важен контроль? Ведь некроманту, чтобы овладеть даром в достаточной мере требуется не менее десятка лет и огромной практики в не самых безопасных и мирных условиях, чтобы доказать обществу, что он безопасен для окружающих. Однако спрашивать об этом у истинных целителей, коих в Корпусе раз-два и обчелся, Ольгерд не решился, посчитав вопрос слишком личным и интерес подобного рода - не самым вежливым. Сами же темные делились такими сведениями только с учениками, может быть с родственниками, вот Хладовец и молчал о своем любопытстве, не отказывая светлым в праве на тайну.
Командир обреченно вздохнул и махнул рукой, дескать делай, что нужно: Кощей очень не любил, когда ему мешают работать, так что справедливости ради стоит не мешать выполнять свой долг другим. Как бы ни было неохотно признать, Державин прав - чернокнижник слишком дал волю эмоциям: так иногда случалось, когда молчаливая непробиваемость гранитной плиты требовала сбросить накопившееся эмоциональное напряжение, Хладный Кай становился подобен стихийному бедствию и предпочитал в основном ни с кем не контактировать во избежания неприятных последствий... вот только Славу об этом то ли никто не предупредил, то ли лекарю были глубоко параллельны заскоки одного конкретного волшебника, и он просто делал то, что умел делать хорошо - врачевал не только тело, но и душу.
- Горячая голова в бою - верная смерть, - вполголоса возразил хозяин кабинета, наблюдая за своим подчиненным и постепенно успокаиваясь, словно Державин распространял атмосферу умиротворения, даже если сам не был в душевном равновесии. Не секрет, что иногда навы отдела напрямую просили успокоить шефа, когда у того было редкостно убийственное настроение, едва узнав о такой удобной особенности новенького целителя.
- Утеря контроля вообще довольно неприятная штука, - мрачно усмехнулся ведьмак, прекрасно осознавая, что в отличие от светлых, темным это грозит достаточно суровым наказанием, вплоть до изгнания, что равносильно смертному приговору. Вот уж у кого нет права на ошибку и второй шанс. Словно каждый некромант спит и видит, как бы пожрать половину Китежа. Чушь!
Очередной всплеск политико-социального недовольства сняло как рукой, когда... руками и сняли, вернее расстегнули потрепанный (несмотря на всю хваленую укрепленную ткань) китель. Выдернутый из неприятных размышлений (от которых толку было менее, чем мизер, лишь еще больше накручивал себя) Ольгерд собирался отстраниться и самолично разделаться с несчастными пуговицами, руки-то не пострадали; но мешать целителю, который нынче борется не столько с неопасными царапинами, сколько с тяжелой, гнетущей и переполненной агрессией атмосферой помещения, не посмел. Славу сейчас лучше не отвлекать, а то может и напутать что-нибудь, или вообще слишком щедро раздать жизненную силу и хлопнуться в обморок. Оно шефу надо? Вот то-то же. Да и смотреть как мужчина работает гораздо интереснее и приятнее, чем продолжать безуспешную борьбу с безмолвной мебелью.
- Не дёргайся, а то могу сделать какую-то хрень.
- Можешь,- слегка кивнул Олли, констатируя факт, а также то, что его это совершенно не беспокоит. Державин уже заслужил доверие и признание, так что выражать сомнения по поводу его стараний - не просто невежливо, сродни прямому обвинению в профнепригодности, а Хладовец не для того в прошлом поручился за лекаря, чтобы теперь отступать.
Касание теплых ладоней к коже, легкое, будто бережное покалывание врачуемых ран, щедро даримое светлое волшебство убаюкивали грозно ворочающуюся тьму внутри, заражая умиротворением. Прикрыв глаза, Ольгерд представил лесное озеро: рябь от брошенного камня утихала, возвращая прозрачную гладь.
- Погоди, - остановил коллегу ведьмак, легонько удержав за плечо, - отдохни немного, а то в медблоке опять на шею сядут и ножки свесят.
Семи пядей во лбу не нужно быть, чтобы знать, что на некромантов светлые тратят гораздо больше сил, хотя бы потому что те не просто залечивают раны, а подпитывают заодно собственную жизненную силу. Кощей не настолько неблагодарная скотина, чтобы отпустить "поргызенного" медика без хоть какой-то компенсации. Кроме того, в отделе, да и в Корпусе подавно, знали о безотказности Державина. А ведь уже конец его смены. Сдвинув тяжелую штору, за которой у стены находилась стойка с оружием, пара шкафчиков с всяческим волшебным хламом разной степени полезности, ларец с мазями и настойками, а также довольно плоский шкаф, Хладовец открыл дверцу последнего и выудил другой китель. Испорченная одежка отправилась в урну и подверглась сожжению - на всякий случай. Огонь хорош против проклятий и прочих неприятных эффектов, так что если униформа сильно пострадала, лучше ее уничтожить подобру-поздорову. 
-  Ты сегодня трезвенник или язвенник? - усмехнулся Олли, застегивая пуговки. Настроение явно улучшилось, даже чувство юмора из гневной спячки вышло, - мне бывший сослуживец презент подогнал, а тут такой повод, прям со смертного одра поднял командира.

Отредактировано Ольгерд Хладовец (2017-03-02 20:28:58)

Совместная работа с этим странным магом (впрочем, сам Хладовец был еще более странным, поэтому в их случае это даже комплимент), выработала некоторые привычки, в частности, обретать умиротворение  в его присутствии, когда Слава чуть ли не в ручную усмиряет бушующие эмоции своего командира. Конечно, Ольгерд в принципе мог и сам совладать с собой, тем более, вполне успешно справлялся и до появления в Отделе и в собственной жизни этого целителя... Но зачем делать то, что можно успешно переложить на чужие плечи, разгрузив тем самым собственные?  Именно поэтому нав позволял Державину вольность, о которой иные и помыслить не могли. Впрочем... по своей воле вряд ли кто вообще бы полез близко к ведьмаку - слишком убийственная у него репутация; а медику хоть бы хны, упрется взглядом, дескать, надо, и ничего тут уже не попишешь.
Привыкший всегда быть начеку, Олли заметил выражение взгляда своего подчиненного, или, что больше подходит, друга, когда предавал огню попорченную одежку. Дело отнюдь не в пафосе, просто если сдать форму официально - придется заполнять акт приема-передачи и получать несколько подписей, а так достаточно служебной записки и дело с концом. Практичность, тщательно пестуемое  мужчиной свойство собственного характера, весьма удобна и изрядно облегчает жизнь. Но вот с делами наконец покончено (на сегодня) можно в кой-то веки расслабиться, только чуть-чуть.
Достав два круглых низких стакана, разлил по ним крепкую травяную настойку и, вручив один  волшебнику, сам рухнул в кресло напротив. Довольно приятный запах напитка обещал крепость и привкус хвои, перемешанный с чем-то особенным, что Олли не смог уловить, хоть и был не самым последним знахарем, и с полезными корешками и прочим растительным был фактически "на ты". Впрочем, бывший сослуживец, коему повезло разделить княжескую кровь, дурным вкусом не страдал и прекрасное ценить умел. Во всех смыслах этого слова, так что содержимое стаканов не должно было посрамить фамилию приславшего. В этом мужчина не сомневался.
- Можешь спать здесь, - буднично пожал плечами чернокнижник, кивнув на диван, на котором и сам нередко дремал после смен, или отлеживался, леча раны. Предмет мебели не раз и не два разделял с колдуном его кошмары и впитал в себя не только ауру, но и кровь хозяина. Предложение однако не являлось ничем постыдным и какой-либо подтекст отсутствовал, ведь иногда подчиненные, а в такие моменты - подопечные, приходили к руководителю за советом, помощью и с просьбой прогнать хоть немного их тьму, развеять чужие страшные сны. Галя, и даже Дарюс, уверяли, что им здесь спокойнее, не смотря на всю репутацию нава, - безопасно. Кем был бы Хладовец, если бы выгнал нуждающегося в помощи собственного сотрудника?
- За непревзойденного медика, - усмехнулся маг, салютуя Славе стаканом.
Крепость напитка достойна похвалы, а вкус спирта успешно маскирует букет хвойных, древесных и травяных ноток. Послевкусие остается на языке полынной горчинкой. Аромат полыни, скромный, не яркий, почему-то всегда ассоциировался с Державиным. Хмыкнув от такого совпадения, хозяин кабинета скептически глянул на коллегу.
- Да брось, на тебе лица нет, и бледность такая, что любой европейский вампир обзавидуется, - обводя донышко стакана кончиками пальцев, мужчина со вздохом продолжил, - тебе бы выходной взять, а то свалишься окончательно и на неделю. Лучше пропусти пару смен. Поверь, Корпус не рухнет, если Святослав Державин поспит подольше.

- Это точно, - кивнул Ольгерд, отвечая на замечание Державина. Приславший настойку нав был тем еще джокером в колоде карт отдела, впрочем не смотря на хитрожопый характер, другом он был и оставался хорошим, коему и спину повернуть нестрашно, и лишнего сболтнуть - не расскажет. Что тут скажешь - Ойра-Ойра отлично отбирал сотрудников и Хладовец до сих пор этому учился у своего руководителя и наставника. Впрочем, Святослава мужчина по праву считал личным достижением - медик сторицей оправдал оказанное ему несколько лет назад доверие, и это не могло не радовать. Эмоциональное состояние, наконец добравшееся до точки равновесия, поползло вверх вместе с настроением, а разливающийся по телу расслабляющий жар создавал впечатление легкой непринужденности. Олли мог позволить себе быть свободным в собственном кабинете, а вот Слава, кажется, еще не дошел до кондиции и продолжал держать дистанцию, которая почему-то раздражала.
- Даже не думал смущать, друг мой, - усмехнулся мужчина, отпивая крепкий напиток, - ты отличный целитель и хороший человек - достаточный повод для оправданной гордости.
Маг не считал зазорным донести до медика, что действительно о нем думал, тем более, если это было справедливым утверждением, а не пустым комплиментом и прочим политесом, коему Олли так и не смог обучиться, сохраняя изрядную прямолинейность летящего кирпича.
- Темной силы во мне и так больше, чем светлой, -развел руками волшебник, словно извинялся, - это врожденное и ничего ту не сделаешь.
Конечно, были и такие некроманты, что убоявшись своих способностей всю жизнь носили перчатки, блокирующие дар, но разве это жизнь? Жалкое существование вполсилы;таких представителей собственного дома Хладовец негласно именовал усмиренными и не испытывал к оным никакого сочувствия, скорее наоборот - некоторую долю презрения сложно было скрыть даже во взгляде. Было бы несправедливым не заметить, что одно время чернокнижник сам думал о подобных кандалах, но недолго, ведь если отобрать у поляка этот знак-смертельно опасен- что от него останется? Уж точно не Ольгерд Хладовец, коего одновременно и боялись и восхищались им. Останется искалеченный воин, лишенный части собственной сути, а заодно и инстинкта самосохранения. Вряд ли после такого чернокнижник долго проживет. Ведьмак прекрасно осознавал, насколько они с даром связаны, ведь тьма в душе - не только стиль жизни, но и краеугольный камень личности. Лишиться такого, означает потерять себя.
- То, что происходит в моем кабинете - останется в моем кабинете, - заметил волшебник, отпивая обновленный напиток, - иногда тьма  становится слишком... удручающей, и разогнать ее может только истинный целитель, или более сильный некромант, что подавит собственной силой воли, даруя облегчение, дабы вновь собраться с силами и вернуть равновесие в душу. Этот диван видел немало кошмаров, как моих собственных, так и чужих.
Оторвавшись от задумчивого созерцания стакана, мужчина взглянул на переместившегося в пространстве медика.
-Слав, подставить тебя хоть как-то и в мыслях нету, перестань ждать подвоха. У таких, как я друзей раз-два и обчелся, но ценить то, что имеем, это учит изрядно.
Кажется, настойка действительно развязывает язык, так что чернокнижник залпом допил остаток и снова налил себе и Державину; оправдываться уже поздно, да и не собирался Ольгерд этого делать. 
- Не так страшен черт, как его малюют, - тихо хрипловато рассмеялся ведьмак, блеснув теплыми карими глазами и беспечно хлопнул ладонью друга по колену, - с негативной энергией вполне можно ужиться, просто иногда это требует чуть большего напряжения.

Княжич, приславший презент, не зря увлекался травничеством и прочими садово- и дикорастущими растениями - настойка оказала более чем благотворное действие и цели своей достигла: Ольгерд давно не ощущал себя настолько свободным и спокойным ,а алкоголь в крови добавлял иллюзорное ощущение вседозволенности. Конечно, последнее было только кажущимся и могло плохо закончится, но Хладовец точно знал, что сейчас не опасен для подчиненного, а еще то, что медик пусть и гибок, но вразумить командира, ежели тот вдруг скажет или сделает лишнего - сможет. А еще ведьмак был уверен, что ничего из их беседы не уйдет дальше стен кабинета, поэтому мог позволить себе откровенность с тем, кого считал другом. И надеялся, не говорил, нет, но предпочитал думать, что не ошибся, и Святослав относится к нему  с той же долей доверия. Чернокнижник не любил быть уязвимым, а лекарю довелось его видел именно таким, слабым, но, кажется, Слава понимал, что акцентировать на этом не стоит. Вот оно, то самое равновесие: колдун не хотел, но мог быть уязвимым, а Державин относился к данному факту как к неизбежному злу и побочному моменту своей работы.
"Что именно?" - хотел спросить нав, но не успел, медик стушевался так быстро, что даже более непробиваемый человек понял бы, что Слава не испытывает желания продолжать мысль. Было бы невежливо заставлять, поэтому мужчина только неопределенно качнул головой, дескать не понимаю, о чем ты, но в принципе это и не важно. 
- О да, отличная настойка, надо будет написать письмо с благодарностью, - подтвердил командир, заинтересованно смерив лекаря взглядом. Последний явно разошелся, то ли заразившись шальным весельем собственного начальника, то ли на него колдовское поило действовало так же, однако глупо отказываться от добровольно предложенного массажа. Тем более, когда подобные позывы изъявляет истинный целитель - настолько редкое явление, что впору заносить в летопись, аки великое чудо.
Посему Олли послушно примостился на многострадальный диван, как велят, и прикрыл глаза в ожидании...чего? К сожалению ответа у некроманта не было, только странные едва уловимые образы, настолько мимолетные, что оставались на уровне ощущений и неясного томления. Впрочем, вскоре ответ был найден и показался изрядно неуместным, но отнюдь не напугал, хотя и удивил самого мужчину. Так что пальцы машинально потянулись к пуговицам кителя, словно голос Державина загипнотизировал ведьмака и сознание расслоилось на несколько уровней, когда понимаешь, что делаешь что-то не то, а также прекрасно знаешь, что потом себя же за это будешь корить, но остановиться - сродни перестать дышать.
Аккуратные касания горячих пальцев обжигали кожу, вызывая  забеги стада мурашек вдоль позвоночника; а чужое дыхание на шее, больше привыкшей к жесткой ткани униформы, чем к даже такой простой ласке, стало последней каплей, и оставив в покое пуговицу расстегнутого кителя, Хладовец плавно повернулся. То ли время замедлилось, то ли натренированные рефлексы еще давали хозяину возможность остановить себя, прекратить, пока не поздно, однако их потуги оказались тщетны. Шершавая, привыкшая держать оружие ладонь скользнула по бледной щеке, украшенной нездоровым румянцем, и дальше, пальцы мягко прошлись касанием по шее и запутались в кудряшках на затылке Славы. Маг склонился ближе к целителю, четко осознав три момента: во-первых, сейчас ему съездят по морде и будут правы; во-вторых, он может потерять друга и оправдаться будет очень сложно; и в-третьих, княжеская настойка редкостно ядреная; и бережно коснулся его губ собственными. Еще не совсем поцелуй, но намерение более чем ясное. На миг мелькнула печальная мысль, что Ольгерд все-таки неисправимая скотина, раз позволил себе так просто порушить достаточно высоко ценимую им дружбу, ради сомнительного удовольствия здесь и сейчас.

Спеши за мной, дыши со мной,
Узнай мою свободу,
Иди, не стой, на запах мой,
Испей меня, как воду.

(с) Мельница - Кицунэ

Касание губ, простое и искреннее, допущенное шальным чувством вседозволенности, разлившимся по горячей крови градусами настойки, длилось бесконечную минуту... а  после Слава попытался отстраниться, чему Хладовец не мешал, лишь принялся мысленно отсчитывать секунды до развязки, которой сам не хотел, но это было логично. Впрочем, логично и Державин - вещи плохо совместимые: секунда... две...три...пять .. удара не последовало; ни костяшек чужих пальцев, врезающихся в скулу, ни грозных слов, ни обличительных ругательств - только мирная попытка справится со смущением. Ольгерд настолько не ожидал подобного исхода, что молча подчинился, устраиваясь, как укладывали.
Ускакавшие в неведомые дали мысли в кой-то веки вернулись в буйную голову и формировали ответы на вопросы по мере того, как мышцы тела расслаблялись под умелыми руками. Выросший в убежище Братства Смотрителей, среди таких же изгоев разной степени психической разбитости, и при первой же возможности сплавленный в Навий Корпус, ведьмак прекрасно помнил, что они творили в молодости всякое, посему для самого чернокнижника поцелуй с представителем своего пола не был чем-то из ряда вон выходящим; а для Державина, скорее всего, был именно такой случай. Впрочем, целитель не особенно сопротивлялся, даже наоборот. Колыхнувшиеся было где-то в глубине нотки паники заглохли на полпути к окончательному осознанию, уступая место более приятным  мыслям на грани дозволенного.
Мышцы расслаблялись под требовательными, неумолимыми касаниям, слабо походившими на ласку, однако дело свое лекарь знал и плавящееся напряжение тому лучшее доказательство. Давно колдун не ощущал себя настолько отдохнувшим, как после неожиданного сеанса массажа. Вновь приняв сидячее, положение, Кощей глянул на друга, обдумывая его слова и пытаясь отыскать более-менее подходящий ответ.
- Не думаю, что этот вопрос стоит решать сейчас, - отозвался мужчина, накрывая его пальцы собственными и мягко поглаживая.
Плавно убрав со свой груди ладонь светлого, Кай накинул китель, не потрудившись застегнуть, и шагнул к столу, чтобы разлить злосчастную настойку по стаканам. Уже не повредит. Вернувшись на диван, сел рядом с подчиненным - плечом к плечу- и протянул другу стакан.
- Попали мы с тобой,  Славка, - коротко рассмеялся нав, всматриваясь в глубину напитка такими же черными глазами, - по самое немогу вляпались.
Сделав большой глоток, Хладовец криво усмехнулся целителю: кто бы мог подумать, что коварные эмоции догонят аж на пятом десятке и от души врежут доской по затылку.
- Другом ты мне все равно будешь, что бы не сделал, а вот нужно ли тебе нечто большее от такого как я - решать тебе, - хлопнув медика по плечу тяжелой ладонью, Ольгерд снова хрипло рассмеялся.
Давить на Державина он не намеревался, а делать выбор за него - это более чем явное неуважение, недопустимое между друзьями, уже хлебнувшими соли и яда на двоих большой ложкой. Некромант опасен для любого, для светлого целителя - опасен вдвойне, так что тут не только вопрос желания, а не меньше, чем дилемма - рискнуть или нет жизнью.

Отредактировано Ольгерд Хладовец (2017-03-19 20:10:01)